ОСКАР РАБИН

Oeuvres 
ОСКАР РАБИН 2003, Розовые тряпки, цветы и газета, Холст, масло, смешанная техника, 73 X 100 см
ОСКАР РАБИН 2002, Холодильник Вивальди, Холст, масло, 80 X130 см
ОСКАР РАБИН 2006, Железная дорога, водка « Абсолют» и селедка, Холст, масло, 100 X 80 см
Biographie 

Моя жизнь с Рабиным

О картине «Восемь ламп керосиновых и восемь ламп электрических», 1992 г.
(Показать картину)
В нашем доме есть еще один дом. Вернее, большой барак, изображенный на большой картине Оскара Рабина размером 114х195 см, датированной 1992 годом  и носящей довольно странное название: «Восемь ламп керосиновых и восемь ламп электрических». Картина эта, с которой мы живем уже многие годы, зачаровывает. Она выставлялась на персональной выставке Оскара Рабина, организованной Галереей Мир Искусств в том же 1992 году. Когда художник писал эту картину, он уже 14 лет жил во Франции, однако, ему пришлось ждать еще 16 лет, прежде чем он смог вернуться в родную Москву, где он не был тридцать лет. С того самого дня, когда эта эмблематическая картина появилась в нашем доме в сопровождении своего нового владельца Марка Ивасилевича, она вполне естественно и сразу завоевала признание всех членов нашей семьи.

Каждый день я общаюсь с этой странной и загадочной работой – у нас продолжается своеобразный диалог. Именно эта картина послужила стимулом для знакомства с ее автором. В результате совершенно изменилась наша профессиональная жизнь. Мы приобрели немало других работ Оскара Рабина, которые сегодня представляют собой настоящий выставочный фонд.

Для меня вся эта история началась, вероятно, намного раньше – с изучения русского языка в лицее, с моей поездки в Москву и Ленинград, где я встретила диссидентов и, в конце концов, вышла замуж. Без этого я, конечно, не была бы способна столь остро чувствовать и воспринимать русский мир, такой специфически русский мир Оскара Рабина.

Евгений Барабанов и Барбара Тиман, признанные историки искусств, написали замечательные критические статьи о живописи Рабина, приуроченные специально к  двум его персональным выставкам: в Пушкинском Музее в 2007, и в Третьяковской Галерее в 2008 году. Я думаю, что мне нет смысла пытаться написать что-либо подобное. Я предпочитаю поделиться моим личным опытом и собственными переживаниями, начав именно с этой картины, которую я так хорошо знаю. Попытка сочетания рассказа и интерпретации – довольно рискованное дело, учитывая то, что мне хотелось бы избежать ложного пафоса или картинности, чуждой художественному миру и манере Оскара Рабина.

Что мы видим? В сумеречном освещении ранней зимы вытянулся посреди пустыря темный и мрачный одинокий барак, весь кривой, с перекошенными стенами, почти развалина,  бедное, неприметное на вид и к тому же ветхое строение.

Нетрудно узнать в нем дом художника, этот барачного типа блочный дом в Лианозово, в котором на двадцати кв. метрах он прожил с женой Валентиной Кропивницкой, тоже художницей, и с двумя детьми – дочерью Катей и сыном Сашей – с 1951 по 1965 год. В то время Лианозово было пригородом Москвы. В дальнейшем группа художников-нонконформистов, объединившихся с Оскаром Рабиным, получила название Лианозовской. С 1953 года, после смерти Сталина, в пору короткой Хрущевской «оттепели», когда повеяло ветром немыслимой ранее свободы, Рабин и Кропивницкая стали принимать у себя своих друзей и знакомых – поэтов и художников, таких как Генрих Сапгир, Игорь Холин, Всеволод Некрасов, Николай Вечтомов, Владимир Немухин, Лидия Мастеркова и Лев Кропивницкий – брат Валентины. Поскольку выставлять свои работы в официальных учреждениях или в галереях не было никакой возможности, художники устраивали у себя дома «квартирные» выставки, как это тогда называлось, и приглашали любителей и коллекционеров, как русских, так и иностранных.

Иногда высказывались мнения, что барак Рабина напоминает столь дорогой Марку Шагалу штетл (еврейское местечко). Однако, сюрреалистическая нежная мечтательность еврейского художника в произведениях Рабина полностью отсутствует. Лианозовский скромный барак, также как и советский паспорт, в его творчестве играют особую роль. Художник-реалист той «недозволенной» реальности, скрываемой Советским режимом, Рабин фокусирует свое диссидентство на этих двух изображениях. Будучи лишен советского гражданства в 1978 году, в том же году, что и Ростропович, и оказавшись вынужденным изгнанником во Франции (прежде чем стать им по собственному выбору), художник как свою землю, так и советский паспорт возвел в ранг эмблемы.

К тому же, придав некую мрачную красоту этому бараку воспоминаний о былом, занимающему большую часть холста, он в первую очередь наделяет его почти осязаемой материей, фактурой, позволяющей почти сразу и безошибочно узнать его манеру писать. В первом приближении, бросается в глаза лишь рельефная географическая карта с ее хребтами и расщелинами, созданными нанесением толстого, бугристого слоя краски.  Но это лишь первый абстрактный план, а на нем Рабин выстраивает свою реальность – архитектуру своих воспоминаний о России, к которым примешиваются его впечатления, полученные во Франции.

Меня и сегодня интригует вопрос: что это за серая и светящаяся материя? Иногда, пока он пишет и как будто забывает обо мне, я украдкой разглядываю его рабочий стол. Я пытаюсь уяснить себе его производственные секреты. Я всматриваюсь в палитру и покрывающие ее островки масляной краски. Холмики белой или черной краски на ней гораздо крупнее, чем все остальные. Мне нравится старая жестяная баночка с приятным запахом терпентина. Она сопровождает Рабина еще с Лианозовских времен, как археологическая находка. Рядом в стеклянной банке – сухие кисти всех возрастов расположены букетом. Меня забавляют его излюбленные предметы, на которых он как будто зациклился: селедка, бутылка водки, маленькая игрушечная машинка или миниатюрная Эйфелева башня, служащие ему в качестве моделей.

Когда Валентина была еще жива, я проявляла беспредельное любопытство, пытаясь разузнать точные даты, события, связанные с его живописью, и, само собой разумеется, секрет используемого им материала. «Как он это делает?» – спрашивала я. Она всегда мне отвечала шепотом, с видом сообщницы, сопровождая ответ жестами, как если бы она одной рукой стряхивала со стола воображаемую пыль, собирая в ладошку другой руки эту горстку пыли, чтобы смешать ее с масляной краской. Именно в этой материи, состроящей из замысловатой смеси маслянной краски, пыли, древесных опилок или песка, приглушенных и матовых тонов, Рабин и укореняет свой мир, став к нему лицом к лицу. Подобно исполину Антею, который, касаясь Земли, восстанавливал свои силы, он добывает физическую и умственную энергию, оставаясь в тесном контакте с почвой Лианозово, перешедшей в живопись.

Я пробегаю взглядом по холсту. Это обращение к земле меня успокаивает. Я вижу в нем это «право твердо стоять на земле», которого добивался Лев Толстой, когда он пахал землю в Ясной Поляне вместе со своими мужиками. Внушительный формат картины еще усилен палитрой, сведенной к оттенкам земли, сероватых зимних красок, кое-где согретых бурыми осенними тонами. Перламутровые и светящейся как снег вкрапления белой краски разрежают плотность материи.

Лачуга выделяется в пространстве холста игрой приклеенных к нему вертикальных и горизонтальных тонких деревянных планок, которые задают ритм, поддерживая в равновесии эту мешанину из дерева, масла и приклеенной бумаги. Эти прерывающие композицию деревянные элементы, расположенные в форме креста, как будто вступают в некое противоречие с изображением, и в то же время явно усиливают его восприятие. Рабин ни к какой религиозной концессии себя не причисляет, и тем не менее, в этом, несомненно, можно усмотреть свидетельство подлинной веры. В то же время, этот православный крест, который как бы перечеркивает пейзаж, бесспорно, добавляет некую магическую и, одновременно, реальную дистанцию – между бараком и зрителем. Как если бы воспоминание несло отпечаток сакрального. В центре этого мнимого беспорядка в одном из кривых окошек видна крошечная голова Рабина, а в другом – лица его семьи. Они прильнули друг к другу, как бы пытаясь защититься от ежедневных опасностей внешнего мира. Из этого дома, в котором они, по-видимому, нашли убежище, все они смотрят вперед на перечеркнутую перспективу, которая, при всем при том, не вовсе безнадежна.

В известном анимационном фильме 1978 года «Сказка сказок», который в 1984 году был признан лучшим фильмом этого жанра за всю историю кино, его автор Юрий Норштейн вспоминает свой старый московский дом с садиком в Марьиной Роще, где он прожил 25 лет, где пахло изхлестанной каплями пылью во время дождя, а из соседнего домика доносились звуки старинной колыбельной песенки. Этого дома больше нет. На его месте выросло шестнадцатиэтажное здание. Колыбельную песню вытеснил шум автострады и завывание автомобильных гудков. Только серенький волчок – сказочный персонаж из детства Юрия Норштейна продолжает жить один в заброшенном саду около соседнего домика...

Вот именно эту, с примесью ностальгии, отчужденность от былого, исчезающего мира своей прежней жизни, и запечатлел здесь Оскар Рабин. Он также изображает в глубине картины, слева, угрожающий рост безликих бетонных зданий. Эти белые, разделенные на квадратные клетки, унылые и гладкие многоэтажки на картине абсолютно лишены какой-либо человечности. Обитатели ветхой лачуги имеют столь же унылый вид, как и окружающая их среда обитания, отсюда и полное отсутствие какой-либо перспективы, как в прямом, так и в переносном смысле.

Драматическое напряжение этой сумеречной сцены все таки компенсируется светом, исходящим от восьми керосиновых ламп. В то время как остальные восемь электрических лампочек, убегающих вдаль в верхнем углу картины, так и остались незажжеными, как символ незавершенной модернизации, керосиновые лампы несут нам некое послание веры в настоящее, в сегодняшний день. Даже более, чем крест, именно эти пятна света, как лампады в ночи, бесспорно придают картине духовное измерение. Единственные детали, передающие интимный уют лачуги, по прихоти художника эти лампы, как театральные атрибуты, расставлены не внутри, а снаружи барачной постройки – как некая аллегория. Их рассеянный, неяркий свет подобен свету восковых свечей или лунному свету, который встречается и в других работах Рабина. Лишенное какой-либо агрессии, не ослепляющее, их освещение придает лачуге некий возвышенный смысл. Они как будто указывают на стремление к познанию и отзывчивость, их пламя воспринимается, как знак внимания к другим людям. Оскар Рабин, художник-нонконформист, остается верующим – без церковного прихода, его религиозность лишена всяких догм.

На крыше барака написано слово: РОССИЯ, на манер художников-конструктивистов, использующих буквы исключительно ради красоты их графической формы. В согласии с современными тенденциями, Рабин, будучи послевоенным художником, примиряет противоположности.  Его реализм, иногда приближаясь к живописи Ильи Репина, чаще принимает формы экпрессионизма – деформации галлюцинаций, достойные Эйзенштейна. А его монохромные коллажи впитали не только синтетический кубизм Пикассо и русских футуристов, использующих, в основном, газетную бумагу, но и геометрические формы канонического супрематизма, поднятого на щит Малевичем. Что же касается надписи из шести букв, ее, несомненно, можно также интерпретировать как скрытую подпись художника. РОССИЯ – это барак, а барак – это Дом-РОССИЯ, а Рабин – это РОССИЯ в изгнании. Барак этот стоял в бывшем лагере общего режима. Подобные бараки в подобных лагерях стояли на всей территории страны Советов. Барак – это отнюдь не Витебский «штетл», он символизирует собой жизнь в Советском Союзе.

 

«Пространство живописи – это стена, однако все птицы мира свободно в нем летают на любой высоте» – говорил Никола де Сталь. Вырванный из контекста барак Оскара Рабина, плывущий в невесомости над горящими керосиновыми лампами, представляется мне как большая свободная птица, парящая над историческими катаклизмами. Его крошечные и пожелтевшие обитатели кажутся пленниками своей судьбы – между потерями прошлого и чаяниями будущего. Особая, мрачная красота этого произведения, где ностальгия смешивается с надеждой, вдобавок усугубляется чувством утраты: утраченного конкретного мгновения и данного места. Временными сдвигами умозрительного порядка тут друг на друга накладываются три момента: суровость пятидесятых годов, воспоминание 1992 года о тех временах, и то, как все это воспринимается в 2010 году, то есть взгляд на весь этот мир, из нашего «сегодня». Память хранит воспоминания, запахи, образы, она останавливает время и делает вечным заветное мгновение. Именно это нищенское чудо, сотворенное памятью, и делает творение Рабина столь же вечным, как эфемерно все в нем отраженное, и оно трогает меня также, как и в первый день.

Мишель Айем Ивасилевич, февраль 2010

Expositions 

ПЕРСОНАЛЬНЫЕ ВЫСТАВКИ

1965
Галерея Grosvenor, Лондон, Великобритания

1977
Галерея Jacquester, Париж, Франция

1981
Галерея Chantepierre, Обон, Швейцария

1982
Галерея Chantepierre, Обон, Швейцария
Галерея Holts Halversens, Осло, Норвегия

1983
Галерея Steink, Вена, Австрия

1984
Галерея Мари-Терез Кошен, Париж, Франция
Музей современного русского искусства, Джерси, США

1985
Галерея Holts Halversens, Осло, Норвегия
Галерея Miro&Spizman, Лондон, Великобритания

1986
Галерея Эдуарда Нахамкина, Нью-Йорк, США

1991
Галерея Мари-Терез Кошен, Париж, Франция
Литературный музей, Москва, СССР

1992
Галерея „Мир искусства“, Париж, Франция

1993
Русский музей, Санкт-Петербург, Россия

1996
Культурный клуб европейских институтов (CCIE), Люксембург
Галерея театра Эш, Эш-сюр-Альзетт, Люксембург

1998
Галерея Мими Ферзт, Нью-Йорк, США

2001
A&C-Projects, галерея Эрика де Монбеля, Париж, Франция
Галерея Мими Ферзт, Нью-Йорк, США

2004
A&C-Projects, Peter Nahum At The Leicester Galleries, Лондон, Великобритания

2008
Музей искусств Перигора, МААП, Франция
Государственная Третьяковская Галерея «Оскар Рабин -Три жизни - Ретроспективная выставка», Москва, Россия

2009
Галерея Мими Ферзт – Нью-Йорк - США 

2012
Галерея Vieceli, Канны, Франция

ВЫСТАВКИ

1957
Всемирный фестиваль молодежи и студентов, Москва, СССР

1965
Галерея Arleigh, коллекция русского искусства Филдинга, Сан-Франциско, США

1966
„Шестнадцать московских художников“, Сопот–Познань, Польша

1967
Клуб „Дружбы“, шоссе Энтузиастов, Москва, СССР
Союз художников Грузии, картины и рисунки, Тбилиси, СССР
Галерея II Segno, Рим, Италия

1969
Галерея Pananti, Флоренция, Италия
Институт мировой экономики и международных отношений, Москва, СССР
„Новая московская школа“, галерея Interior, Франкфурт, Германия

1970
„Новые тенденции в Москве“, Музей изящных искусств, Лугано, Швейцария

1971
Копенгагенский коммунальный культурный фонд, Копенгаген, Дания

1973
„Русский авангард. Москва 73“, галерея Дины Верни, Париж, Франция

1974
„Прогрессивные течения в Москве 1957–1970-х годов“, Музей Бохума, Германия
„Бульдозерная“выставка, Москва, Россия
„Четыре часа свободы“, парк Измайлово, Москва, Россия

1975
„Восемь московских художников“, музей Гренобля, Франция

1976
Салон новых реальностей, Париж, Франция
„Современная русская живопись“, дворец Конгресса, Париж, Франция
„Русские в изгнании“, Музей современного русского искусства, Монжерон,
Франция
Международный художественный салон, Тулон, Франция

1977
„Неофициальное русское искусство“, Институт современного искусства,
Лондон, Великобритания
Галерея Кати Гранофф, Париж, Франция
„Новое советское искусство“, Венецианская биеннале, Италия

1978
„Неофициальное советское искусство“, Муниципальный музей, Токио, Япония
„Новое советское искусство“, Туринская биеннале, Италия
Музей Люксембурга, Париж, Франция

1979
„Русские в Париже“, галерея Bellint, Париж, Франция

1980
The Coliseum, Нью-Йорк, США
Migame, Париж, Франция
„Русское нонконформистское искусство“, Ванкувер, Канада
Музей современного русского искусства, Джерси, США

1982
Группа „Лианозово“, Музей современного русского искусства, Монжерон,
Франция

1983
„Оскар Рабин, Валентина Кропивницкая, Александр Рабин“, галерея
Chantepierre, Обон, Швейцария

1984
35-й Салон молодых художников, Париж, Франция
Галерея Vosstor, Гох, Германия

1985
Парижская академия, Париж, Франция
Осенний салон, Париж, Франция

1986
Вайнгартенская диоцезальная академия, Роттенбург, Штутгарт, Кирхпарц,
Германия
Галерея Эдуарда Нахамкина, Нью-Йорк, США

1987
Салон независимых, Париж, Франция
Галерея Dagmar Molman, Ратинген, Германия
Галерея Hittite, Торонто, Канада

1988
Берлинская еврейская община, Берлин, Германия
Избранные коллективные выставки

1989
Салон независимых, Париж, Франция
Галерея Мари-Терез Кошен, Париж, Франция

1990
„Транзит“, Москва, СССР
„От Шагала к Китаю. Еврейский опыт в искусстве XX века“, галерея Barbican,
Лондон, Великобритания
«„Другое“ искусство, 1956–1976», Третьяковская галерея, Москва, СССР
Галерея Holts Harvensens, Осло, Норвегия

1991
Третьяковская галерея, Москва, СССР
«Группа „Лианозово“», Литературный музей, Москва, СССР
Центральный Дом художника, Москва, СССР

1992
Музей Сетагава, Токио, Япония
«От Малевича до Кабакова. Русский авангард XX века», Коллекция, Кельн, Германия

1994
Людвиг форум, Аахен, Германия
Галерея Мари-Терез Кошен, Париж, Франция
«Группа „Лианозово“», Центральный Дом художника, Москва, СССР
Коллекция русского искусства Джорджа Рябова, Музей искусств Джейн Вурхис
Зиммерли, Нью-Джерси, США

1995
„Московская группа“, галерея Neuhoff, Нью-Йорк, США
Коллекция Глезера, Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина,
Москва, Россия
„Художники-евреи с 1890 по 1990“, Еврейский музей, Нью-Йорк, США
„От ГУЛАГа до гласности“, Музей искусств Джейн Вурхис Зиммерли, Коллекция
Нортона Доджа, университет Ратгерс, Нью-Джерси, США
Музей Майоль, фонд Дины Верни, Париж, Франция

1996
„Лицом к истории, 1933–1996“, Центр Жоржа Помпиду, Париж, Франция
„Нонконформисты. Второй русский авангард, 1955–1988“, коллекция Бар-Гера,
Русский музей, Санкт-Петербург, Россия.
„Нонконформисты. Второй русский авангард“, Третьяковская галерея, Москва,
Россия
Муниципальная галерея, Франкфурт-на-Майне, Германия

1997
„Гармония контрастов“, Российская Академия художеств и Третьяковская
галерея, Москва, Россия
Коллекция Евгения Нутовича, Музей изобразительных искусств
им. А. С. Пушкина, Москва, Россия

1998
«Группа „Лианозово“», Третьяковская галерея, Москва, Россия
Стеделийк музеум, Амстердам, Нидерланды
Hessenhuis Antwerpen Stad, Антверпен, Бельгия

1999
„Эволюция русского авангарда“, Третьяковская галерея, Москва, Россия
Художественный музей университета Майами, США
„Искусство андеграунда“, коллекция графики Альбертина, Вена, Австрия
„Игра и страсть“, Русский музей, Санкт-Петербург, Россия

2000
Коллекция Бар-Гера, Музей современного искусства, Верона, Италия
Музей „Другое искусство“, Московский университет, Россия
„Иисус Христос в христианском искусстве XIV–XX веков“, Русский музей, Санкт-
Петербург, Россия
Фестиваль реки Гаронны, Тулуза, Франция

2001
„Русский портрет XX века“, Русский музей, Санкт-Петербург, Россия

2002
„Малые форматы“, галерея Мими Ферзт, Нью-Йорк, США
„Русские революции: Поколение русских евреев — художников авангарда“,
Денвер, Колорадо, США
„In Memory: The Art of Afterward“, галерея Сидни Мишкин, Нью-Йорк, США
„Русские художники-нонконформисты“, Центр культуры, Кастилло де Майа,
Испания

2002
Арт-манеж 2002, Москва, Россия
„40 лет нонконформистского искусства“, Москва, Россия

2003
Выставочный зал, Mouro Murietas Torrelavega, Испания
„Золотая кисть-2003“, Государственный выставочный зал, Москва, Россия
Берлин – Москва / Москва – Берлин 1950–2000, Мартин-Гропиус-Бау, Берлин,Германия

2004
„Русский Париж в Нью-Йорке“, Музей современного искусства CASE, США
„Портреты“, галерея Мими Ферзт, Нью-Йорк, США
„Портрет художника в интерьере“, галерея Новый Эрмитаж, Москва, Россия
„Арт-действительность“, галерея Stella, Париж, Франция
„Нонконформисты из Москвы“, Музей Людвига, Кобленц, Германия

2005
Московская биеннале современного искусства, музей „Другое искусство“
„Россия!“, музей Гуггенхайма, Нью-Йорк, США
„Кропивницкие, Потапова, Рабины“, Музей изобразительных искусств, Тюмень, Россия

2006
„Россия!“, музей Гуггенхайма, Бильбао, Испания

2007
„Оскар Рабин, Валентина Кропивницкая, Александр Рабин“, Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, Москва, Россия
“Arte Contro”. Музей нового и современного искусства Тренто и Роверетто, Италия

2008
“Le Musée Maillol s'expose”, музей Майоль, фонд Дины Верни, Париж, Франция

2010
Портрет художника и нонконформистский (диссидентский) взгляд, Галерея Русский Мир- Париж – Франция

2012
Ломая лёд. Московское искусство 1960-80гг. Галерея Saatchi, Лондон, Англия

2014
Музей Майоль, фонд Дины Верни, Париж, Франция

МУЗЕЙНЫЕ СОБРАНИЯ

ФГУК «ВМО „Государственная Третьяковская галерея“», Москва, Россия
ФГУК „Государственный Русский музей“, Санкт-Петербург, Россия
ФГУК „Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина“, Москва, Россия
Музей искусств Джейн Вурхис Зиммерли, университет Ратгерс, Нью-Джерси, США
Государственный центр современного искусства, Москва, Россия
Музей Майоль, фонд Дины Верни, Париж, Франция
Московский музей современного искусства, Россия
Музей современного искусства, Нью-Джерси, США
Музей современного искусства, Нью-Йорк, США
Музей Людвига, Кельн, Германия
Музей изобразительных искусств, Тюмень, Россия
Музей „Другое искусство“, Московский университет, Россия